Сыро и серо.
У нас тоже холодно, и тоже отчтливо становится понятно, что темнеть начинает раньше.
Небо наполовину серое. но с одной стороны светит солнышко и на ярко-голубом небе сбиваются в тучки белые облачка, но все равно создается ощущение сырости и затхлости.
На Уктраину тоже пришла осень. Я буду скучать по жаркому лету.
Я животное теплокровное и люблю жару. Мне будет не хватать этого душного безветренного лета, постепенно сменяющегося плаксивой осенью.
пятнадцать градусов тепла.
Как будто время остывает и тянется дольше, с явной неохотой даря нам следующие минуты, часы, сутки...
Особенно сильно это ощущается в одиночестве.
Черная меланхолия.
Скорее даже серая. Сырая и серая - в такое вот время я не делаю различий между этими словами. Мы говорим Ленин - подразумеваем Партия, Мы говорим Партия - Подразумеваем Ленин (с) Маяковский.
Хочется.
Хочется больше ярких ночей, бездонного черного неба, ярких звезд и шума далеких магистралей, хочется заиндевевших волос вокруг лица и колючего инея на стеклах, хочется прозрачных луж, и звонкого солнечного смеха.. Но только не осень, нет.
Все медленно, но верно умирает. все затихает до весны.
ТАкое ощущение, что умираю и я. Пора впадать в спячку.
не хочу. Отвратительное чувство. Не люблю осень...
Летели к черту облака с большой скоростью,
Я знал, что должно случиться осенью...
Глаза и волосы мои выцветут,
А твои станут черными с проседью.
Как больно осенью горло сжимается,
Как жаль, но я разучился плакать,
И не умея словами все это высказать,
Упал. Упал всем телом в осеннюю слякоть.
Расчеты компьютеров оказались неверными,
В кострах красно-желтых сгорело последнее лето.
Мне кашлем твоим окна в комнате вышибло -
Да я стал суеверным слишком, наверное...
А люди по-прежнему верили в праздники,
За хлебным мякишем не видя большего.
В надгробных надписях так мало спорного -
Не жаль реального - жаль иллюзорного.