Нигде более не слышно шагов идущих смотреть на христиан в колизей. Бог завещал вам любить врагов - меня учили любить друзей
Я иду вперед по пыльным коридорам,
По которым не ходили много лет.
Двери заперты, ни выхода, ни входа.
И сюда вообще не проникает свет...
Ноги - угли, руки обожжены,
Черная повязка на глазах,
Легкая накидка с капюшоном,
И в руке - погасшая свеча.
А вокруг - летит неслышно время,
Развевая белый лен одежд,
И я слышу треск сухих поленьев
На костре, где я должна сгореть.
За повязкой - тоненькие иглы,
Там где быть должны были глаза.
Но их нет - чернеющие дыры,
И одна кровавая слеза.
Все костер. Костер перед глазами,
Боль ожогов, тяжесть - мутный бред,
Лижет ступни всполохами пламя,
А вокруг - во тьму летящий свет.
И я здесь. Слепая, с темной свечкой,
Я иду одна, совсем одна.
Братом - эхо, матерью мне - вечность
А сестрою стала тишина.
Всё иду. По мраморному полу,
Сквозь прохладу каменных путей
Я ищу свою дорогу к Богу,
Я пытаюсь просто быть сильней.
По которым не ходили много лет.
Двери заперты, ни выхода, ни входа.
И сюда вообще не проникает свет...
Ноги - угли, руки обожжены,
Черная повязка на глазах,
Легкая накидка с капюшоном,
И в руке - погасшая свеча.
А вокруг - летит неслышно время,
Развевая белый лен одежд,
И я слышу треск сухих поленьев
На костре, где я должна сгореть.
За повязкой - тоненькие иглы,
Там где быть должны были глаза.
Но их нет - чернеющие дыры,
И одна кровавая слеза.
Все костер. Костер перед глазами,
Боль ожогов, тяжесть - мутный бред,
Лижет ступни всполохами пламя,
А вокруг - во тьму летящий свет.
И я здесь. Слепая, с темной свечкой,
Я иду одна, совсем одна.
Братом - эхо, матерью мне - вечность
А сестрою стала тишина.
Всё иду. По мраморному полу,
Сквозь прохладу каменных путей
Я ищу свою дорогу к Богу,
Я пытаюсь просто быть сильней.
